Степан просыпается рано -- после семи не выходит спать. Встаёт, стопкой книг подпирает продавленную кровать. Идёт умываться, в проёме дверном не застряв едва. Решает не бриться: зачем? Весь день в дому куковать.
Стоит у конфорки, согнувшись, накинув пальто из драпа: "Как холодно, Господи, а ведь уже середина лета..." Квартиры в старинных домах бывают похлеще склепа. Степан хочет сесть на стул, но, подумав, садится на пол.
Вчера приходил репортёр: микрофон на манер тарана. Хотел секрет долголетия, обстоятельства смерти сына, Рассказ, как живётся в бывшем Союзе бывшему великану... Степан бормотал бессвязно, сидел пустым манекеном. А что тут расскажешь? Автору приспичило сдобрить поэму пафосом. Мол, "будет герой жить вечно"... Вечно. Попробуй сам!
Сегодня мутно и тихо, от пола ног не отнять, Согреться бы как-то, убить бы ещё полдня -- Часов до шести, в шесть обычно детишки приходят и в дверь звонят, И тащат его во двор показывать очередных щенят, И вечно им нужно снимать с берёзы какого-нибудь кота, И виснут на нём, и просят: "На плечах покатай".
Но самое главное, они ему не велят сутулиться. Степан выдавливает себя из сырой квартиры на улицу, Степан распрямляет плечи, вытягивается во весь свой огромный р о с т, Степан становится выше заборов, выше вороньих гнёзд. "Деда, а можешь достать до звёзд?"
Нет, говорит Степан, только до третьего этажа. И смеётся так, что во всём квартале стёкла дрожат.