На острие пера миры и сотни измерений Идеи рушат стены камеры своей ломают двери Тоннели судеб, я их руками рыл,пока в меня никто не верил. Мерил немеренно, но меры нет ни для моих новелл, ни для моей империи Пускай ты скажешь, будто слаб умом в мечтать отважии Но ты не видел даже сквозь дверную скважину тот мир, что вижу я тот легион миров, что для меня так важен.
Сколько бы ни писал я, по строчке бывало в год. Осколками колеса сансары покромсаны небеса мои Скомканы телеса, не весна а умоих ворот Не верь снам, хоть и самым, не верь пыли чужих дорог Сколько я написал вам, исписан весь мой блокнот На скорую руку подчас, не усовестить я признаюсь С коркою у лица, меня маскою одарил народ Я с пером и чернилами ждал, когда мои сны подкрались Я их на листы бросал, Теперь топором не высечь Мой лес суверенен пускай там не я вендиго Пускай паутиною поросла, да так, чтобы в пору выжечь Созданная безумцем книга. Её я писал в холодном поте лица, будто не сам, так еще далеко до венца Порицал строки свои И слова чужой похвалы мне словно припарки для мертвеца
Черновики в камины и в клочья, без заминок и дрожи Нет жалости того хоронить, что вчерашний я Разве что тот, что в могиле лучше, и следующий день им будет не прожит, Сколько таких ты оставил пропащих ям? И на бумагу прям чернила души тушите пожары ума, Рукописей тома на столах по полу игральные карты А я дурак упрям корчу талант, будто бы в слоге гурман Но умолчал, что несчастья мои это моя альма матер Не пироман но томами кормил языки пламени Они тлели, они кричали, меня винили А я пировал, громофоны громил, засыпал под столами, И вменили мне, что я красот не слышал в виниле Вели меня линии Извилистые точно лилии Били, мне писать велели, бдили, А я силы свои черпал в бессилии