Нас с ним в аду война свела - она друзей не спишет. Я был герой - рвал удила, он был намного тише Сырое небо жёг закат, смерть рядом что-то ела, Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела. Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела.
Мы были разные во всём, цитата - лёд да пламень. Шмелём кипел я под огнём, а он чернел, как камень. Молчал, и только иногда, когда я наезжаю - Бросал мне: "Парень, ерунда, Господь нас уважает" Он отвечал: "Всё ерунда, Господь нас уважает"
Уважает...
Сидим в горах, вокруг зима, хрипит в грязи пехота. Нам как-то было не до сна и тошно от чего-то. И разговор мы повели в час злобного затишья Куда нас черти завели, в конце времён, братишка? Куда нас бесы завели, в конце времён, братишка?
Ему кричал я, посмотри на эти сучьи рожи, Им все до фонаря, гори страна впридачу тоже. Нас завтра снова продадут, пойдём на урожаи. А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает" А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает"
Уважает...
Всё по нулям - уже видна дыра большого срама, Живёт подачками страна продавшего всё хама. Их либеральные зады достали наши флаги. Ни баб, ни водки, ни еды - лишь тёмные овраги. Ни дев, ни смысла, ни еды - лишь мёртвые овраги.
Я слов уже не нахожу и сильно раздражает, Меня его - терпи, браток, Господь нас уважает, На кой такой Господь нам всем - где светлые дороги? Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги.
Тревога...
Очнулись с ним опять вдвоём - мы в белой медсанчасти. Я помню лишь дверной проём, как нас рвало на части, Он долго молча умирал - сошёл, как снег с аллеи, Я что-то понял - он не врал, но рассказать не смею, Я что-то понял - он не врал, но выразить не смею.
С тех пор когда нет на глоток и сильно обижают, Я говорю: "Не ссы, браток, Господь нас уважает" Я говорю: "Держись, браток, Господь нас уважает" Я говорю: "Пробьёмся, брат, Господь нас уважает" Я говорю: "Мы победим - Господь нас уважает"