Разговор на войне ("Акустика Барокко", Эрмитаж, 2006).
ас с ним в аду война свела - она друзей не спишет. Я был герой - рвал удила, он был намного тише Сырое небо рвал закат, смерть рядом что-то ела, Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела. Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела...
Мы были разные во всем, цитата - лед да пламень Шмелём кипел я под огнем, а он чернел, как камень, Молчал, и только иногда, когда я наезжаю - Бросал мне: "Парень, ерунда, Господь нас уважает" Он отвечал: "Всё ерунда, Господь нас уважает"
Уважает...
Сидим в горах, вокруг зима, хрипит в грязи пехота. Нам как-то было не до сна и тошно от чего-то. И разговор мы повели в час злобного затишья - Куда нас бесы завели в конце времен, братишка? Куда нас черти завели в конце времен, братишка?
Ему кричал я - посмотри на эти сучьи рожи! Им все до фонаря, гори страна впридачу тоже Нас завтра снова продадут, пойдем на урожаи А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает" А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает"
Уважает...
Всё по нулям - уже видна дыра большого срама, Живет подачками страна продавшего всё хама. Их либеральные зады достали наши флаги. Ни баб, ни водки, ни еды - лишь темные овраги. Ни дев, ни смысла, ни еды - лишь мертвые овраги...
Я слов уже не нахожу и сильно раздражает, Меня его - "терпи, браток, Господь нас уважает" На кой такой Господь нам всем - где светлые дороги? Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги...
Тревога!
Очнулись с ним опять вдвоем - мы в белой медсанчасти. Я помню лишь дверной проем, как нас рвало на части, Он долго молча умирал - сошел, как снег с аллеи, Я что-то понял - он не врал, но рассказать не смею, Я что-то понял - он не врал, но выразить не смею...
С тех пор когда нет на глоток и сильно обижают, Я говорю: Не ссы, браток, Господь нас уважает Я говорю: Держись, браток, Господь нас уважает Я говорю: Пробъёмся, брат, Господь нас уважает Я говорю: Мы победим - Господь нас уважает!