Вальс эгоизма, в котором я кружу, Порою жутко, а я спишу на шутку промежутки страха. В руках остатки праха души, что на листах в стихах, Была когда то, от неё остались лишь кровавые пятна. Мораль распята на стене подъезда, Где ловили передоз совместный местные обыватели. И впринципе прогресса тут не видать из за затмения, К звёздам путь закрыт, остались только тернии. Видел людей и их демонов в темноте, Выйти за пределы рамок своих захотел. Но вдруг с петель слетела психика, А стих всё дальше завлекал в дебри депрессняка. И вот без ориентира я у тупика. Застыл, превратив стены подземного мира в холсты, Над мечтами воздвигаю кресты. Позабыв про стыд и то что с тыла прикрыть некому, Надежда лишь на того, кого я вижу в зеркале. Зрачки так бешено бегали, веки дрожью прошептали, Исход летален, нервы дали взбой. Оставили, загибаться отравленным в запое, Своих желаний, и томных переживаний. Что потом меня пожирая, выжмут до изнеможения, Жаль, а я ведь почти убежал от этой участи, Но как всегда потянуло на глупости. Скудный стих всё также продолжал пленить, Останки моей сущности можешь не хоронить. Даже, их смоет дождем по утру, И снова замкнутый круг, к вечеру ручьём из труб, приду. "В пьяном бреду", ну или как там было ранее, 3 литра над уровнем запоя, кажется дошел до края. И где то тут грань была между раем и адом, И где то рядом ангел за мной приглядывал. Кляп прикладывал, чтоб клятв ненужных не прозвучало из уст, От переизбытка чувств, на месте которых щас пустота. И будто рвутся нотки бита, Прощай среда, где я обитал и питал злобу к миру, Пусть не стану кумиром, для зомбированных мимов, Я лучше мимо пройду там где сыро. Босыми ногами, которыми втоптал моногамию, Ткани повредив заранее тупым предметом. И где то тут была грань, и рядом стоял ангел, Но за спиной осталась лишь моя тень от тусклого света.