Завяли уставшие незабудки, Но не завяло то, что у меня к тебе. Тянуло сквозь секунды, мгновенья, сутки, В голове боль, в памяти пробел.
Завяли уставшие незабудки, Но не завяло то, что у меня к тебе. Тянуло сквозь секунды, мгновенья, сутки, В голове боль, в памяти пробел.
Ты что-то шептала о любви мне в трубку, Сказав, что устала, Но с какими-то паузами, прерывисто дыша, Наверное, держала на другом конце провода за член очередного ублюдка, Что лапами съедал тебя не спеша. Я не побегу за тобой больше – дудки, Давно вырос из малыша. Для кого-то ты значила всё, для кого-то в роли куклы. И по слухам, обиженная жизнью, ты снова раздета в машине до голыша, Тонкие плечи под легкостью безрукавки куртки Скучали по объятьям одного мальчиша, что так часто не хотел ее слушать, Боясь еще раз безответно полюбить навсегда. Всё оправданья искал, вслушиваясь в каждую нотку, Но всё заканчивалось скандалом и звуком прерывистого гудка. Ты вдыхала в легкие дым по самые грудки, Аккуратно в бумагу шишки кроша, Я не спал уж третьи сутки, наблюдая, Как ездил по улице одинокий патруль. Такая, как она, никогда не полюбит, И я сломал бы руки тем, кто продает ей спущен курь. Все ее мастерские приемы, наподобие «губы уткой» Больше не действуют и ведут ее на убой. Я так и не подарю ей цветы незабудки. На улице ночь. Пустует кровать. Скучая, коварствует моль. Я не оставлю засос на упругой правой булке, Уходя навсегда, но вернувшись, усмиряя ее душевную боль. Тут тянутся бесконечные вереницы – сутки, И ей выпало играть в моей жизни главную роль.
Завяли уставшие незабудки, Но не завяло то, что у меня к тебе. Тянуло сквозь секунды, мгновенья, сутки, В голове боль, в памяти пробел.
Завяли уставшие незабудки, Но не завяло то, что у меня к тебе. Тянуло сквозь секунды, мгновенья, сутки, В голове боль, в памяти пробел.
Завяли уставшие незабудки, Но не завяло то, что у меня к тебе. Тянуло сквозь секунды, мгновенья, сутки, В голове боль, в памяти пробел.