Я вновь на вершине, но мой треугольник уже вписан в круг: Округлая форма присуща вещам поворотным. Когда мое солнце взойдет, то-то будет потеха вокруг! Как жаль, что его не видать из твоей подворотни.
В твоей подворотне кофейная гуща, бобы да кальян, Там стайка гомункулов точит гранит философского камня. Ты вечно небрит, разговорчив, назойлив и вдребезги пьян, Ты льешь полной чашей, но мне не предложишь ни капли.
И я поменяю прическу, работу и дом, И выйду в декабрь раздетой — мне больше не страшно. Вчера мое солнце взошло за высоким холмом, И в пепел сожгло все подряд вавилонские башни.
Я выбелю мелом вчерашних больных миражей витражи, И выпущу в небо десяток стихов-снегирей. Любовь, припадая на левую ногу, за нами бежит, Мы дали ей фору, но мы оказались быстрей.
Бубни в подворотне на банджо, ты не угадаешь слова, Пристрой мой портрет в уголке, как подобье домашнего тира. Когда полыхнет, как напалм, городская молва, Любовь поцелует меня, и навеки исчезнет из мира.
И я поменяю прическу, работу и дом, Ступней отпечатки поставлю, как подпись к сонету, Когда мое солнце уснет за высоким холмом, Я лягу с ним рядом щекою к щеке до рассвета.