Я прикрываю флагами рваными то, что ещё от меня осталось и наслаждаюсь ранами, в фонтане омытыми. Оказалось, день к закату катится, а я всё такой же нелепый, как говорящая каракатица, которую то ли не видят, то ли действительно слепы. Я думаю, мне бы укрыться под лондонским снегом и на кончике языка ощутить небо – это как свобода после побега, как коктейль, потёкший по венам. Я закрываюсь в квартире, это моё в последнее время убежище. Здесь я забываю о мире и прячу всё колющее, прячу всё режущее. На волне мягких битов и под голос Молко засыпаю ещё не убитым, просыпаюсь мертвым. На полке складываю мысли между пластинками и в проигрывателе под иголкой прячу всё дорогое, ухмылками отвечаю на неприятное, одиночество пью вёдрами и бутылками, закрыв окна и двери, тихо пою. Представляю, что тебе это нравится. И с губ мелодично срывается «Every me and every you».