она на меня смотрит из-за аппарата кассового. взгляд у неё бездушно-пластмассовый, такой, что хочется убежать и забиться в углу, на пластинку поставить иглу и заставить тихо жужжать и вспомнить, что тебе всё равно. залечь бы на дно, или выйти на улицу. к чёрту осанку, немного ссутулиться. мимо зеркальных витрин. один на один. и своё одиночество выгуливать, как чёрного дога, между грязных машин и дышать излюбленным смогом с кредитной картой в руке. бумажками в 200 у.е. помашу перед девочкой, она улыбнётся, как Мессалина, и скажет: «oh, baby, oh, yeah!» следы кокаина у её ноздрей. у открытых дверей я скажу: «здесь душ, здесь кровать. я тебя не хочу — одному одиноко спать». не хочу вспоминать, как на кухне всю ночь мы держались за руки, а потом я кормил тебя завтраком и за ухо убирал волос твоих прядь, а теперь мне становится наплевать, но сказать не хватает духу, и как-то неловко, что в кровати вместо тебя лежит случайная шлюха, а у неё на запястье твоя разноцветная татуировка.