Звенела дорога копытами наших коней, Спокойное время прошло – мы уходим в туман. Два слова последних: «прощай» и «налей», Когда мы вернемся, про то неизвестно богам.
Наше тело заковано кожей надежней, чем сталь. Наша синяя сталь смотрит в прорези глаз. Что вернусь, я, прощаясь, тебе не сказал – Нас не ждут, и богов не попросят за нас.
Пр. «Проклятые, проклятые, проклятые» – Вслед нам кричат. «Кто же ты, кто же ты, кто же ты?...» Губы молчат. «Где ты находишь покой?» Там, за рекой.
В пыли и тумане лишь серые тени скользят. Ночные дороги – не реки, и звезд не видать. Я всадник пути, и вообще–то, наемный солдат. Но я не имею возможности просто устать.
Устать от звенящих клинков и разрубленных тел, От крика «вперед!» и приказа «ни шагу назад!», И кроме войны, я уже ничего не успел... Я воин дороги, наемник и просто солдат.
Пр.
Над нами лишь черные вороны застили свет. И кровь отирая с меча, ты вздохнешь: «Повезло...». А бой этот длится почти уже тысячу лет, Но с нами пока что удачи дорог колесо.
Вернемся, как раньше, туда, где, конечно, не ждут, Но где не прокисло вино и не кончился хлеб. Заплатим, и там нам, быть может, по новой нальют. И снова в дороге мы встретим рассвет.
«Проклятые, проклятые, проклятые» – Вслед нам кричат. «Кто же ты, кто же ты, кто же ты?...» Губы молчат. «Где ты находишь покой?» Там, за рекой, Там, за рекой, Там, за рекой...