Я помню старые дворы, подъезды и вино, Растрелянные бимеры возле закрытых казино. На улицах темно, а я малой и мне в прикол, Шатался по районам до темна, пока Мавроди грёб бабло. Там ТАК много текло и это кровь, а не брусничный сок, На рубеже веков страна дала сама себе урок, И так много стволов смотрело в затылки кентов, И на районах было поровну гопов, братков и ментов. Кто ты по жизни? Как базаришь, как заедешь в хату? Что круче - бэха, гелик или, всё-таки, лупатый? Уверенны, что будем жить... Но не на зарплату, Мало по малу учились уличному блату. Перспектива быть рабочим на занюханом заводе, Или выбивать бабло с торговых в ссаном переходе, Здесь каждый хочет жрать и быть прикинутым по моде, Но не каждый может осознать, что вокруг происходит. Теперь так модно называть всё это "hustle", Но это всего-лишь способ положить на кусок хлеба масло. Игра опасна и без фарта никуда, Ни то сыграешь в деревянный макинтош или встрянешь на красный. Я помню старые дворы, подъезды и вино, Растрелянные бимеры возле закрытых казино. На улицах темно, а я малой и мне в прикол, Шатался по районам до темна, пока в Москве весна и там... Так много было сволочей и палачей, Но я провёл на улицах больше ночей, чем в церквях свечей. Так много нищих и так много богачей, И я по звуку могу отличить огнестрелы от пугачей...