уставшие глаза от войны. распухшие губы от слёз и песка. я тебе не спою я тебе не скажу как пахнет порох на полях любви. застрелился февраль на исходе зимы. долго с привкусом меди рыдала труба. март печально стоял у кирпичной стены. он был уверен что это судьба.
надломанным тембром подаренным кем-то кто тебя послал шпионить за мной? ты не станешь моим любимым поэтом. ты не станешь зовущим и ласковым светом. ты останешься вечно ходить за моею спиной. я понимаю что скоро ты будешь одна. я никогда не отдам самых трепетных чувств. будут тебя украшать новых лиц имена к сломанным мачтам я никогда не вернусь.
март немного простужен и голос молчит. ах зачем засорять эфир пустотой? я снимаю пальто и ломаю свой щит. я безоружен этой весной.
надломанным тембром подаренным кем-то кто тебя послал шпионить за мной? ты не станешь моим любимым поэтом. ты не станешь зовущим и ласковым светом. ты останешься вечно ходить за моею спиной. я понимаю что скоро ты будешь одна. я никогда не отдам самых трепетных чувств. будут тебя украшать новых лиц имена к сломанным мачтам я никогда не вернусь.
уставшие глаза от войны. распухшие губы от слёз и песка. я тебе не спою я тебе не скажу как пахнет порох на полях любви.
1994 год
«Песня была записана в Питере, лет, наверное, 18 назад, точно не помню. Изначально я ее не часто исполняла, она как-то мимо проходила. Но у нас есть традиция квартирников, на каждый квартирник приезжали фанаты и просили меня петь именно эту песню – она для них по сути. Я иногда думаю: «Ну что они в ней нашли?!»