В тот вечер я не пил, не пел – Я на неё вовсю глядел, Как смотрят дети, как смотрят дети. Но тот, кто раньше с нею был, Сказал мне, чтоб я уходил, Сказал мне, чтоб я уходил, Что мне не светит.
И тот, кто раньше с нею был, – Он мне грубил, он мне грозил. А я всё помню – я был не пьяный. Когда ж я уходить решил, Она сказала: «Не спеши!» Она сказала: «Не спеши, Ведь слишком рано!»
Но тот, кто раньше с нею был, Меня, как видно, не забыл, – И как-то в осень, и как-то в осень – Иду с дружком, гляжу – стоят, – Они стояли молча в ряд, Они стояли молча в ряд – Их было восемь.
Со мною – нож, решил я: что ж. Меня так просто не возьмёшь, – Держитесь, гады! Держитесь, гады! К чему задаром пропадать, Ударил первым я тогда, Ударил первым я тогда – Так было надо.
Но тот, кто раньше с нею был, – Он эту кашу заварил Вполне серьёзно, вполне серьёзно. Мне кто-то на плечи повис, – Валюха крикнул: «Берегись!» Валюха крикнул: «Берегись!» – Но было поздно.
За восемь бед – один ответ. В тюрьме есть тоже лазарет, – Я там валялся, я там валялся. Врач резал вдоль и поперёк. Он мне сказал: «Держись, браток!» Он мне сказал: «Держись, браток!» – И я держался.
Разлука мигом пронеслась, Она меня не дождалась, Но я прощаю, её – прощаю. Её, как водится, простил, Того ж, кто раньше с нею был, Того, кто раньше с нею был, – Не извиняю. Её, конечно, я простил, Того ж, кто раньше с нею был, Того, кто раньше с нею был, – Я повстречаю!..