...А во дворе гостили птицы, И я кормила их с ладони, И речка с черною водою Сводила отраженья к лицам. И перевозчик угловатый Глядел в заоблачную осень И знал, что большего не спросит, И улыбался виновато. Да что там... Было по-другому: Мне клювы птиц вонзались в руку, И вечность становилась звуком, И место было незнакомым. И лодочник - рябой и вшивый - Грозил ножом, давился ядом И шарил узловатым взглядом Под сердцем в поисках наживы.
Не надо. Бросьте. Было вот как: Птиц не касалась наша милость. В глазах паромщика двоилось От одиночества и водки. Вода в реке покрылась тиной И пахла плесенью чердачной, И нам любовь казалась сдачей - А это, в общем-то, противно...
С неприхотливостью альбомной Вертелась странная игра... Я ничего уже не помню - Ни птиц, ни речки, ни двора.
...А во дворе гостили птицы, И я кормила их с ладони, И речка с черною водою Едва ли называлась Стиксом. И перевозчик угловатый Просил монету, глядя в небо. И он тогда Хароном не был, И улыбался...