О, боги, боги! Как редки грозы Над Ершалаимом. Служитель дороги, ответь на вопросы, Забудь свое имя. Нет истин правдивее крови и пыли, Нет горше судейства. Судьба моя смотрит глазами слепыми, И некуда деться. Не правда ли? Это как будто забавно. Меня пожалели дурак и собака. Ну что, прокуратор? Воздастся по вере? Не он тебе - ты ему душу доверил. Две тысячи лет - это, в сущности, мало. Но как же толпа моим жестам внимала! Мол, славь игемона, - и гвозди в ладони. Кого ж мы хороним?
Нисан затянулся под солнцем палящим, И день - за неделю И проклятый город, в глаза мне смотрящий, Тоску не разделит. При свете луны мне не будет покоя, Ах, царь иудейский! Лишь боль - ты ведь знаешь, что это такое! - И некуда деться…
Прощение смерти врача и поэта - Идти по дороге из лунного света. Идти по дороге, от мук ускользая… Мы столько друг другу тогда не сказали! Две тысячи лет - это, в сущности, мало… Меня покаянье мое изломало. Я знанием страшным наказан навеки: Господь - в человеке…