Ну вот и замер весь мир и перо в руках, Чего то хреново как то. Свобода из окна, но я холодом заперт в своих четырех стенах. Завтра мы начнем летать, а сегодня выспимся, Полу живой в темноте, и надо мной словно воронье Мыслей ста... Куда делись обиды, чем кормить мне чертей внутри, И как списать их проч, ведь порой чернее чем они нет чернее чернил, Я не жил по древним заветам, Век живи век учись, Так зачем мне советы? Бил и был битый следом... Предавал и был предан за это. Я разрушил в себе больше чем Меру в Риме, Вот и чувство в семье быть бесом в обществе херувимов, Сколько старых друзей - не друзей сегодня, У которых о себе я все сомнения отнял, В том, что я конченный уебок и гнилой как труп, И как только открою рот свой...вру. Вина? Виноват кто то, а мне никогда не вылезало боком, И вот об этом мне темно говоритть, как сказал бы набоков, Я просто уходил, бежал. Я всего лишь говорил - \"мне жаль\", Но жаль не было... К цели дружба вела меня, служа методом, Я чертил себе морщины бабушки, вдыхал в себя слезы отца, Я крошил в табак стыд своих родителей и до фильтра курил, до конца. Меня гнали как собаку из дома, по делом. Ведь я был врагом даже брату родному, И за кусок голубоглазой пизды в клубе Я любовь свою, как пьяная мразь, обоссал будто цветы в клубме, А она плакала... И боже символично, как разделила нас тень погасшего факела, Потеряна партия! И не то чтобы не те были карты просто лопнуло терпение, карма. Прости отец этот момент для меня не ловкий. Признание горько, дается с трудом, из меня жизнь вынося словно дым сигарет из легких, Ну что теперь я взрослый? А может опять вру на шагу? Как долго я в своем дерьме удержусь на плаву? И дай мне шанс, найду ли чистую рубашку среди трупов в шкафу...