А для тех, кто не любит нас, есть уж в аду котёл, Есть и вилы, дерущие плоть до кровавой мякоти, И родятся в России уродливым, глупым дитём, Зимовать будут, мерзнуть, возиться в слякоти, Говорить в телефон: "Алло... Приходи, пожалуйста" Тихим голосом, всхлипывать, вскрикивать на излом, Но никто не придёт, не придёт и без капли жалости Смяв, как фантик, выбросит - поделом. Им опять волноваться о курсе доллара, от метели прятаться под пальто, Стоя ждать в темноте переполненного автобуса И докуривать. Неполезно? В общем-то, всё равно. А полезно - родиться в любой другой точке земного глобуса. И работать, слушая "бездарь ты, жалкий клерк, а Серёжа, видишь вон, адвокат!", И сидеть, геморрой наживая, сутками у экрана, И в прекрасный осенний не день не увидеть самый красивый за жизнь закат, Но увидеть своими глазами как в бледно-зеленых стенах умирает мама. А потом - поседевшим в висках, заработавшим язву, въедливым импотентом, Постаревшим презрительно, до омерзения рано, В оружейном смотреть, примеряться к дешевому пистолету, А потом уйти. Пристрелить себя - слишком странно. Так бы сделал несчастный ученый, писатель, но нет, не он. Так бы может быть сделала девочка, что он знал, Так бы сделали ненормальные, сумасшедшие, промотавшие жизнь, словно пьяный сон, Для кого этот мир стал тесен, стал туг и мал. И будильник на семь, хотя спать бы хотелось до дести, Полоса на лбу, порожденная хмурым, сухим бессилием. Если вдруг захочешь кому-то мстить, Вспомни это. Твари родятся опять в России.