Теперь ты в комнате, теперь ты с папиросой. Приливы дыма и прибой грудного кашля. И мир скроился из непрошенных вопросов, Давать ответы на которые так страшно.
Но это едва ли Останется в сердце Печального Чайлда, И чайкой причальной Кричать будет мир о душе, Что чиста изначально. Откуда печаль-то?
Кричать будет мир о душе, Что чиста изначально.
А ты недавно был на море. Помнишь море? Ты помнишь? Плечи загорелые и лица... Ах, как же хочется промолвить: "Бедный Йорик!", Но не над черепом - над глобусом склониться.
Но это едва ли Останется в сердце Печального Чайлда, И чайкой причальной Кричать будет мир о душе, Что чиста изначально. Откуда печаль-то?
Кричать будет мир о душе, Что чиста изначально.
Но если верить анекдотам наших будней, То все мы ходим слишком схожими путями. А если слышать в гуле мира голос лютни, То мир в душе твоей, разорваной страстями.
Но это едва ли Останется в сердце Печального Чайлда, И чайкой причальной Кричать будет мир о душе, Что чиста изначально. Откуда печаль-то?