в первый раз я увидел тебя — в шесть лет, второй раз — когда мне стукнуло 35, в третий раз я увижу тебя — перед смертью, а больше я тебя уже никогда не увижу.
1. За то, что ты — не абы как, а трижды — вдруг вспыхнувший в моей июньской тьме, я все равно тебя — когда–нибудь увижу: в гробу, в России, в дочери, во сне.
2. Я тебя обожаю… За то, что — имперский, тяжелый, засучив рукава, так насмешливо, так безнадежно ты смотрел на меня (слишком красный и слишком лиловый) — ты за это за всё мне приснился вчера — белоснежным.
3. Дорогой мой, желанный, единственный, счастье мое! — всё, что я обещал, — всё сбылось (только всё как–то слиплось, слежалось…). …Но зато — о, как долго томилось мужское твоё молоко, как смешно и по–детски оно на твои рукава — проливалось.
4. Я искал тебя — всю свою жизнь на таком подмосковном ветру, я писал тебе длинные письма, но всё бесполезно. — Я увидел тебя в первый раз — в одна тыща затёртом году, а теперь ты меня положил на лопатки — на теплую землю.
5. Так что — я ненавижу тебя… И за весь мой истерзанный вид, за шиповник, несбывшийся мой, и за весь твой volksvagen позорный… (…дорогой мой, бесценный, родной — у тебя ничего не болит?)
— У меня ничего не болит, я хотел бы — в четвертый, в четвертый!..