Наступает сезон звездопада и на западе мутного дня зреет заговор, смута, засада, бунт, измена, мятеж, западня. А восток отвечает опалой, отлучает, казнит наугад. И подобием дымным опала вправлен в перстень прохладный закат.
II. Ночь встает на востоке, со злостью серп луны ухватив, как жнея; звезды россыпью падают в горсти - не узнаешь, какая твоя. Не спасают ни удаль, ни дали; крик павлина дробит, как хрусталь, в запустелом осеннем серале кочевую дамасскую сталь.
III. Так бесплодны потуги востока: сколь ни грозно заклятье беды, утром запад поглотит с восторгом пряный раж, буйство Мекк и Медин, ярость капищ, кумирен, святилищ. Но и день не спасет звездный сев - все на свете приводят пути лишь в широко запрокинутый зев.
IV. Набивай эту бычью утробу туком осени, хлебом дорог! Снова волны качают Европу; не на запад теперь - на восток. Вон уже отгорели все звезды до последней, чье имя - полынь, брызжут соком хевронские гроздья и фальцетом горланит павлин.
V. И по стенам горящие строки обращают чертоги в костер. Перстень с пальца владыки востока с мясом рвет полковой мародер. Торжествующе шествует запад, продолжает свой долгий парад, оставляя пустыне лишь запах - запах праха, отчизны, пенат.
VI. Там, в далекой и страстной Пальмире, перебив сторожей и собак, повелитель, считай, полумира молча курит солдатский табак. Лишь янтарные бусины четок сухо щелкают в тонких перстах - счет побед исключительно четок, да немотствует пленный Аллах.
VII. Как тревожна восточная нега, как безжалостен медленный яд, что таят покоренное небо и оправленный в перстень закат! Профиль римский, когда-то - медальный, нынче просится на медальон. А в разгромленном наспех серале под ресницами - зелень знамен.
VIII. Полководец походкою пьяной вторит томным узорам ковров. На ногах - сапоги из сафьяна, перстнем пальцы ободраны в кровь. И клокочет то горько, то гордо безголосый павлин-идиот. Дотянуться б до щуплого горла - поглядим, кто бойчее споет!
IX. Захлебнувшись недоброй надеждой, как опившись дешевым вином, он меняет пароль и одежды. Он командует тихо: \"Подъем!\" И, приняв, как положено, рапорт, обреченное войско свое он ведет завоевывать запад - на закат, в западню, в забытье.
X. Только бездне клониться над бездной, чтоб увидеть себя самое, отражаясь в себе повсеместно - ибо это и есть бытие. И ложатся вечерние росы в пересохшее горло долин. Звезды падают. \"Осень! Осень!\" - так кричит неуемный павлин.