Ветер бродит в границах питомника, Снег и голые ветви берёз. Мы сидим в наших маленьких домиках, Не решаясь идти на мороз. Что там ждёт за границей известного, Кто смеётся в чужой пустоте? Может Он, одурманенный бездною Одиноко висит на кресте?
Холодно, холодно, ветер над городом, Смотрят сквозь ветви замёрзшие вороны. Листья давно облетели и гнёзда чернеют, Но не убираются вороны. И грезят надеждами, ждут неизбежного, Верят они во второе пришествие. Мы так устали и связи оборваны… Если хоть кто-то, то лучше уж вороны.
Мы сидим в наших маленьких домиках, Одинокая Барби зайдёт. Полистает истёртые томики И узнает про цены на скот. Выпьет чая, закусит пирожными, Намекнёт на борщи и постель. Вспомнит гадкое личное прошлое И уйдёт, спотыкаясь, в метель.
Холодно, холодно, ветер над городом, Смотрят сквозь ветви замёрзшие вороны. Листья давно облетели и гнёзда чернеют, Но не убираются вороны. И грезят надеждами, ждут неизбежного, Верят они во второе пришествие. Мы так устали и связи оборваны… Если хоть кто-то, то лучше уж вороны.
Мы латаем дырявые чайники И стираем чужие носки. Ненавидим скотину-начальника, Что насилует наши мозги. Ровно в шаге от вечного прошлого То, о чём мы кричали во сне, Он висит на кресте всеми брошенный, Рядом – Рай и калитка в стене…
Холодно, холодно, ветер над городом, Смотрят сквозь ветви замёрзшие вороны. Листья давно облетели и гнёзда чернеют, Но не убираются вороны. И грезят надеждами, ждут неизбежного, Верят они во второе пришествие. Мы так устали и связи оборваны… Если хоть кто-то, то лучше уж вороны.