Мои вены не знали холодную сталь, Моя плоть не выходила в окно, Но гаснет огонь, и мне очень жаль, Что стон моих струн похож на немое кино. Я гнался за пулей, летящей в висок, Я ясно видел движенье свинца, Но мой первый шаг, как последний бросок, И я, видимо, первый и, вероятно, с конца.
Святою водой окропили разделочный стол, Слепыми иконами смотрит иконостас; Скажи им, Иуда, что ж ты обрёл, Когда воткнул гвоздь во Всевидящий Глаз. Смотри, как порвано небо зубцами штыков, Смотри, как гонит поэтов пронзительный свист… И снова кресты моих траурных слов Вонзаются, словно в могилу, в мой мёртвый лист.
А мне было радостно жить в кривых зеркалах, Но я ужаснулся, сняв маску с лица… Кто верит в бессмертие на похоронах, Тот быстро забудет холодные губы Отца… Кому нужна моя боль? Ведь это смешно. Но гаснет, гаснет огонь, и мне очень жаль, Что моя плоть не выходит в окно, И что мои вены не знают холодную сталь… припев: Я должен лететь, меня зовёт небо, Небо из голубого стекла. Я знаю, мне будет больно, Но я, Но я РАСКРЫВАЮ КРЫЛА…