В то время, когда нужны слова-лозунги, я закрываю рот на замок. Я мог бы кричать, разрывая гортань, но я в том возрасте, когда блюю во время чистки своего рта зубной щеткой. Лично я называю этот период переходным между диктатором и рабом, проповедующим смирение. Время такое. Стараясь не устаревать, догоняя модные тенденции, меняю тембр своих интонаций. На санкции оживших классиков – плевать. Постулат, который я выдвигаю сожрет ротовая полость корзины. Признано иное мнение: не сей ее, разумную добрую истину. Уважь ложь. Заблеванная картина футуристической срани. Сорвись в пропасть, но размажься о дно в нужных цветах. Я видел свое отражение в глазах ребенка и заразил его суицидозом. Поздно. Кричать уже слишком поздно. А запекшаяся рана твердит, что слишком рано умирать от передоза мнений. Я словно пенка подогретого молока всегда буду о себе напоминать в воспалившемся горле. Мама говорит: Выпей, полегчает. Да хуй там! Тебя и сейчас тошнит при воспоминании об этой невыносимой плотности, которую никак не пробить слюной. Твоя первая сигарета даже не напомнит ту боль, которую вызвала у меня попытка выговорить слово. Оловом плавясь, выливаю формы ради вашего визуального восприятия. В итоге – распят. Ушел на попятную. Мои голосовые сегодня молчат.
и не имеют места мои слова в двадцати тысячах льё под водой но на той ли я глубине где место мне?
я однажды видел берег и так кричал мне помахали, уходя, рукой я поджог все причалы и замолчал
да, было сказано излишне, хватит да, много пиздящий обычно в платье да, я уже и бро, и папа, и дядя слова - жажда делить дерево с дятлом
и я по клубам, по барам, по сто, по рылу, по карточке - молчу хоть и слова выпадают со рта -Привет. -Этот корабль идёт ко дну. Я улыбаюсь, ведь я капитан.
и не имеют места мои слова в двадцати тысячах льё под водой но на той ли я глубине где место мне?
я однажды видел берег и так кричал мне помахали, уходя, рукой я поджог все причалы и замолчал