Я за счастьем - босиком по песку. Моё счастье - головешка в огне. Но шагами не измерить тоску от Чертаново до Купчино мне. Нет, не склеить мою жизнь, не связать. Нужен выход - только выход не прост. Если б что-нибудь я смог доказать, прыгнув с Крымского на Аничков мост! Как я суетен, Мой Боже, прости, не вписаться мне в крутой поворот. Долететь бы, доскакать, доползти мне от Мойки до Никитских ворот! Но, побыв чуть-чуть, сбежать далеко от семейных карамелевых нег на пролётке по Тверской да Ямской и обратно - к Чёрной речке на снег. Год за годом точит вечность слеза. Эта жизнь - заколдованный круг... Недоверчиво прищурил глаза петербургский мой тусовочный друг. Ты ж не первый год со мною знаком! Отчего не веришь мне, дуралей? Если надо, я дойду босиком от "Сайгона" до "Больших Гоголей"! Погляди: бездумных глаз зеркала отражают блеск монетных светил. И по всей Руси, раздев догола, длинный рубль человека свинтил. Сколь ни мучь свою судьбу - "нечет - чёт", не воздаст тебе Господь за труды. Это боль моя Фонтанкой течёт и впадает в Патриаршьи пруды.
Мне б друзей - хоть на поминки - собрать. Да туман такой - зови не зови. Что в тумане? Не могу разобрать, Вознесенье или Спас на Крови? Что-то память стала мне изменять. Что ни вспомню, всё церква да погост. Да еще вот, что на Невский гулять не пускает свет рубиновых звёзд. Я бегу, а в небе мечется вой: - Не пускать его туда, подлеца! - и промок насквозь бессменный конвой - два вокзала, два моих близнеца. Каждый день туда идут поезда. Так к чему ж во всём судьбу обвинять? Навсегда я не уеду туда... Мне лишь Шехтеля на Росси менять.