Не каждый умеет петь, Не каждому дано яблоком Падать к чужим ногам.
Сие есть самая великая исповедь, Которой исповедуется хулиган.
Я нарочно иду нечесаным, С головой, как керосиновая лампа, на плечах. Ваших душ безлиственную осень Мне нравится в потемках освещать. Мне нравится, когда каменья брани Летят в меня, как град рыгающей грозы, Я только крепче жму тогда руками Моих волос качнувшийся пузырь.
Так хорошо....
Когда поэт с далекой звезды нас научит любить, Когда пророк из соседнего дома нам станет понятен, И мы с тобой обретем этот дивный дар говорить, И мы иначе посмотрим на мир через стекла без пятен.
И нас начнут узнавать у реки по походке и нимбу. Мы, взявшись за руки, вместе пойдем босеком по воде. Уснет писатель, уставший сжигать свою вечную книгу, И улыбнется сквозь слезы поэт на далекой звезде.
Когда соседи уйдут на крышу считать самолеты, Когда писатель, уставший от славы, устанет писать, И дворник в ночь улетит на метле, проклиная работу, Тогда поэт с далекой звезды нас научит прощать.
И нас начнут узнавать у реки по походке и нимбу. Мы, взявшись за руки, вместе пойдем босеком по воде. Уснет писатель, уставший сжигать свою вечную книгу, И улыбнется сквозь слезы поэт на далекой звезде.
О нас забудут, забудем и мы тех, о ком нужно забыть. Нас обвенчают деревья, а птицы научат летать. Когда поэт с далекой звезды нас научит любить, Когда пророк из соседнего дома нас научит прощать.