Именно здесь я понял до конца всю гениальность ницшеанской фразы: «В человеке можно любить только то, что он – переход и гибель».
Санитар Крутов откроет дверь Заглянет в зрачки очередному телу. И следом чернеет глубокий надрез Сделает дело, прикроет белым.
Конвейер, как на хорошем заводе Дверь-холодильник-кушетка-гроб. Угрюм и прокурен, одет не по моде От взгляда его пробирает озноб.
В каждом городе есть тамбур между "там» и «здесь» И пока по устам несется страшная весть. Отсияла как медь, Жизни круговерть Предпоследний приют Гостиница «Смерть».
Никакого спиртного, никаких святых книг Никакого цинизма, к мертвецам Никаких иллюзий не питает старик И черви съедят, что не вынул он сам.
Прощальная мимика застыла корой. Лезвие косит щетины сорняк. Всегда один путь, если жил, как святой Или была жизнь банальный пустяк.
В каждом городе есть тамбур между "там» и «здесь» И пока по устам Несется страшная весть. Отсияла как медь, Жизни круговерть Предпоследний приют - Гостиница «Смерть».