Ранним утром после шторма Я бродил вдоль кромки моря Среди выброшенных водорослей И бьющихся существ, Оставленных на берегу Безжалостным прибоем Задыхаться в испаряющихся Лужах на песке.
Изумрудный блеск стекла - Послание в бутыли: Старинный свиток, строчки Чуть расплывшихся чернил, Прошедший за века Немыслимые мили - Путь на который его автору Не хватило сил:
Путь вослед за теплым бризом, За течением Гольфстрима, Путь длинной в остаток жизни, Пройденной наполовину.
Жил бравый капитан. Он шел до края света, Держась своей звезды, Наполнив ветром паруса, Но в дальних странах, там где солнце Вечно клонится к рассвету Он не нашел ее в давным давно Знакомых небесах
Был полный штиль: они так ждали Запоздалый лучик света Звезды погасшей до того, Как им всем дали имена... Спустя пять лет он возвратился в порт С командой из скелетов И продал свой корабль За пару ящиков вина.
И отражение луны блестит на кончике стилета, И вырванное сердце гулко бьется в дверь ларца, И щелкает затвор: осечка пистолета - Не в силах наблюдать пустые небеса
Он лег на линию прибоя Неподвижно, как звезда, И смотрел в немом покое, Как приближается вода. Зов, что отнимает волю, Взгляд из самой глубины: Лечь на линию прибоя И никогда не видеть сны.
По скале, покрытой фресками Исчезнувших растений, Спасая свои жизни От пребывающей воды Бегут жуки и сколопендры, На камнях лежит Офелия, Океан стирает на песке Ее последние следы.
На нее глядят из бездны Финикийские триремы Стылый взгляд небытия Из тьмы кораллов и колонн Я держу ее ладони И барашки белой пены Закрывают уходящий В бесконечность небосклон.
Вырезая строчки рун на память будущих времен На скале на миг воздвигнутой из тьмы морского дна, Но ветер никогда не вспомнит унесенных им имен, И если камни и вода не внемлют письменам, Что остается делать нам?
Лечь на линию прибоя Неподвижно, как звезда, И смотреть в немом покое, Как приближается вода Зов, что отнимает волю, Взгляд из самой глубины: Лечь на линию прибоя, И никогда не видеть сны.