Я встретил его на скрещенье дорог, Сперва обозвал дураком. Он был по натуре совсем не игрок, Он не был совсем игроком. Я понял, что все происходит не зря, Когда на борту корабля Он мне объяснил, как прекрасны моря, Прекрасны моря и земля, Прекрасны моря и земля!
Огэй, обормот, поплывем на восход, Огэй, на восход, обормот. Ты долго скитался, ты с жизнью расстался, Огэй, на восход, на восход!
Он был мореплаватель, лучший из всех, Из всех, что когда-либо плы, Когда-либо плыли от нашей земли К не нашей далекой земле, К совсем незнакомой земле. Он мог бы признаться пуститься и вплавь, Поскольку на теле имел плавники: Одни – золотые - с одной стороны, Другие – простые - с другой, Другие, конечно, с другой. Сказать по секрету, он был корабел, Поскольку все время точил и строгал, Тачал и строгал, и слагал корабли, Как кто-то слагает стихи, Как некто слагает стихи.
Огэй, обормот, поплывем на восход, Огэй, на восход, обормот. Ты клял то, что было, ты мыслил уныло, Огэй, на восход, на восход!
В скитаньях промчалось одиннадцать лет. Однажды в июле в заморском порту Сошел я на берег купить сувенир, Пришел, а корабль ушел, Корабль ушел без меня! А в ночь на четверг мне приснился мой друг, Махавший сиреневым шейным платком, Вещавший: «Прощай, поживай хорошо И карму свою исполняй, Систему оценок меняй».
С тех пор я везде собираю дрова И бревна, и доски, и просто щепу, Чтоб после создать совершенный корабль, Жениться и сыну сказать: «Огэй, обормот, поплывем на восход, Огэй, на восход, обормот. Ты слишком упитан, Ленив, невоспитан, Огэй, на восход, на восход, Огэй, на восход, на восход!»