Испанская романтическая баллада об отважном Диего Вальдесе
Когда над Кадисом восходит луна, Серебряная монета, Когда не останется в бочках вина, Хоть долго еще до рассвета, Тогда, усмехаясь проклятьям небес, С зюйд-вестом, товарищем верным, Бродяга-мертвец, дон Диего Вальдес, Уверенно входит в таверну.
Он молча садится за стол у окна И смотрит на море устало, Он думает: «Так же всходила луна, Когда мы летели на скалы, И нам не помог бы ни ангел, ни бес, Когда бы не рев капитана: «Ты встанешь к штурвалу, собака Вальдес!», И я вдруг поверил, что встану.
Я мчался на зов неоткрытых земель, Бывал в кругосветных походах, Я пил за удачу, но крепче, чем хмель, Пьянил меня ветер свободы. Мы волю любили сильней, чем невест, Оставшихся где-то на суше. Не черту, не будь я Диего Вальдес, А морю мы продали души!
…Своими считались мы в южных морях И в северных часто гостили, Мы штопали трижды простреленный флаг, Пробитое днище смолили… Да, мы не давали прохода судам Английских торговых флотилий, И, видно, был ветер недобрым, когда Мы бриг-китобой захватили. Я дрался, до боли сжимая эфес, Но мне изменила удача, И замер навеки Диего Вальдес, Гарпуном приколотый к мачте.
И в тучах лицо свое прячет луна, И стонут осколки бокала, Он думает: «Как же упрямо она Меня средь живущих искала! На дно опустившись, я вспомнил о ней, Да выбраться не было силы. Как долго она тосковала по мне, Она и теперь не забыла!
Счастливец Иисус из умерших воскрес, А мне и не светит такое, И я, тот, кто звался Диего Вальдес, Вовек не узнаю покоя!» А небо светлеет, и тает луна; В неверном сиянье рассвета Блеснет, как слеза, на столе у окна Серебряная монета.