Тысяча воздушных шаров, улетающих в небо, Как жизнь одного человека. Послужит примером отказ от хлеба и зрелищ в раю аскеза, Под постоянным прессом потребностей. Вечный обман и самодеструкт ведут нас в каменный лес И механический шум, где я, малахольный шут, Пишу свою оду борьбе с тупость. Перешагивая пропасти, всматриваюсь в бездну, А моль тополиная лезет в окна, к свету, сквозь москитную сетку. Под этику устремления самоцели, По лунной дороге бегут скованные в цепи поколения "next", Банчущие секс и рвоту. И высшая порода стала сводной сестрой уродства. Глубокая печаль - её много, она, как моча, течёт по каналам, Пока ты ломаешь слова. И внутренности крутит по утрам. Мантра оправдания бьёт, как кнутик. Птицы летают всё выше, а тех, кто по земле ходят, сушат всё сильнее, Их лица всё белее. Мы ждём, пока они околеют в судорогах и их унесут, Вынесут. Это самосуд. Посуда переполненная супом "хай боб". Художества вселенной, как паук, плетущий паутину. Синдром отмены усугубит рутину. Твои личные тараканы пульсируют в шишковидной железе по спирали. Последовательность Фибоначчи прерывали ранее.