Не обувайся. Не пропадай. Мне осточертело тебя искать. Хватать за кисть кого-то И не угадывать. Люди слишком бесславно выходят из строя, Чтобы я вот так – просто, Уйти тебе позволила.
Если хочешь застрять в тамбуре моей памяти, Иди. Я почитаю кому-нибудь другому, Поуламываю иного, Об его коленки стучась лбом. Но это потом. Это если ты сделаешь глубокий вдох И потянешься к этим – сорок третьего.
Да с чем же я останусь без твоих благородных рук И длинных пальцев? Тебе не нужно даже стараться, Чтоб так сногсшибательно смотреться; Чтоб так заманчиво и безошибочно Водить пальцами этими по печатной машинке.
Графин в твоих руках – самый ценный хрусталь. Жёлтый сок, что ты наливал, увековечил этот бокал. Наблюдая за, смотря на твои ловкие манёвры, Мне утешенья не сыскать – скулю – во мне беснует подлая страсть.
Мои пальцы захотели к твоим длинным пальцам И наливать сок вместе. Ты галстук поправлял. Неподражаемо стоял У зеркала Будто на самом подходящем тебе в мире месте!
Я на твою спину заворожённая смотрела, Руки твои глазами догоняла. Хотелось выловить их, и вокруг себя обвернуть; Затаиться лицом в твоем пиджаке, Вдохнуть Свежесть альпийских гор от белоснежной рубашки.
Зачем-то мои руки на твоих плечах ещё покоятся, Аккомпанируя моим уговорам.
А мне без любви, как без рук! А мои слова – воробьи – чистый сорт. Я даю им команды, собирая их вкруг И, отпуская к твоим берегам, Душой болею за них: «Пусть долетят. Пусть долетят!»
Не обувайся. Не пропадай. Мне осточертело тебя искать. Люди слишком бесславно выходят из строя. Я трушу тобой рисковать!
И вот беда: Однажды встретив человека, Ты не забудешь его. Никогда.