Мрачный киллер Василий Приблуда Шел по улице в черном плаще. На душе его было паскудно От работы своей и вообще.
Под плащом вместе с пачкою «Кента» И визиткой Турсуна-заде Было спрятано фото клиента И оружие марки ТТ.
Снег лежал, словно след от кефира В недомытом стакане на дне. Весь аванс за заказ на банкира Был потрачен на шубу жене.
И к тому же Сереге Монголу Занести надо было должок, Да еще в музыкальную школу, Где пиликал на скрипке сынок.
У него в этих хлопотах сраных Как-то было все не по уму. Он давно не сидел в ресторанах, А питался в столовых «Му-Му».
И когда он ронял чьи-то снимки, Из штанов выгребая рубли, Проститутки из города Химки Издевались над ним, как могли.
И от смеха ни разу не дрогнув, Говорили они всякий раз: «Вы, наверное, бедный фотограф? Так снимите по соточке нас!»
Было все ему делать отвратно, Но отвратней всего сознавать, Что работал он как бы бесплатно И бесплатно ходил убивать.
В жизни явно ему не фартило, Не мигал ему счастья маяк. Получалось, что как Чикатило, Он не киллер, а просто маньяк,
Что в стране этой в зной или в стужу, Где ему суждено выживать, Даже самую жалкую душу Невозможно за деньги продать.
А ведь не был всю жизнь он Иудой, А ведь был кандидат в мастера, И спортсменки в постели с Приблудой При оргазмах кричали «ура!»
И портвейн разливался рекою, И хотелось весь мир обнимать, И вообще было время другое… Эх, да что там теперь вспоминать!
Вот с такой невеселою думой Хмурым утром, в назначенный час, Шел Василий смурной и угрюмый Выполнять свой преступный заказ.
Он вошел в подворотню спокойно, Постоял, оглянулся окрест, И, вогнав три патрона в обойму, Просочился в закрытый подъезд.
А из тридцать девятой квартиры, Совершенно не чувствуя страх, Вышли: телохранитель банкира И банкир Леонид Трахтенбах.
Он, понятно, был крут и удачлив, С теннисистами в карты играл, Разводил себе зелень на даче И имел уставной капитал.
Что ему позволяло, как птице, За границу летать через день, Заниматься раскруткой певицы Из салона одежды «Шагрень»
И вообще – жить на благо отчизне С беззаботной душою святой И не думать о бренности жизни, Занимаясь ее суетой.
Освежившись с утра пивом «Миллер» Вышел он из квартиры своей… - Виктор, глянь, не стоит ли там киллер? Не могу разглядеть, хоть убей!
Бугаина по имени Виктор, Глянув в лестничный, темный пролет, Произнес с выраженьем, как диктор: - Да как будто стоит, идиот!
- Вот, сейчас он перчатки наденет И глаза ощетинит, как зверь… Так вот, Виктор, а все из-за денег, Вся херня из-за денег, поверь… Тут разумное, вечное сеешь, А тебя вот берут на прицел…
- Точно так, Леонид Моисеич, Хоть бы совесть он, что ли, имел! Скольких киллеров вы повидали, Каждый думал, что самый крутой. Только все они в ящик сыграли, А вы тут, потому как святой! Хоть в мозгах бы извилиной вник-то, Что ведь зла мы ему не хотим…
- Знаешь что, не ругай его, Виктор, Не суди и не будешь судим!
Он на этих словах обернулся, Словно подал Приблуде сигнал. Киллер выстрелил и… промахнулся, Снова выстрелил и… не попал.
Так вот пасмурным утречком ранним, Говоря о добре и деньгах, Выходил из подъезда охранник И банкир Леонид Трахтенбах.
А в подъезде под действием чуда У распахнутых настежь дверей Плакал киллер Василий Приблуда О нелегкой судьбине своей.