В рунических книгах всё как то врунически гладко - Руно заплетает в клубок ариаднову нить. Но в мире подлунном нам правда - не сват и не матка. Кому это нужно, как есть и за это любить?
Слова нашей юности так бесполезно беспечны. Слова нашей зрелости так бесконечно глухи. Но в мире подлунном, где даже заветы не вечны, Есть музыки звуки, которых не слышат одни лишь лохи.
Собака на сене кусает хозяевы руки. Кормящие матери просят о хлебе детей. Но в мире подлунном ещё сохраняются штуки, Которых не взять, не продать, не сменять ни на хрен ни елей.
Мой рейс на Цейлон, а её самолёт на Шри-Ланку. Нам всё параллельно, мы встретимся в точке Бомбей. И где то в Панаме панамец, влюбляясь в панамку, Ей дарит луну, а в мире всё так же светлей.
И так горячо и в сердце чирикают спички. И так хорошо, что хочется петь и тошнить. И только Бен Ладан рыдает в холодной пустой электричке. А боле ни кто. Под луною так хочется жить.
Десяток слогов остаётся хмельному поэту, А дале ничто - пустота и безмолвный ништяк. Но миру подлунному вобщем насрать и на это, Весь мир под луною живёт до рассвета и так.
И так бестолково уходит с лучами рассвета, Как Лев Николаич с косой поперёк борозды. Как может сравниться с пустячной бедою поэта Короткое счастье заутренней юной звезды?