Салом, опарыши, блять! Мастер ебучих, блять, мистификаций, эмси Фантомас, блять. Бабангида на проводе. Ну вообщем-то, блять, тут все дико охуели, но я вас, ребята спешу сообщить — ловко наебал, блять. Вы меня приняли не за того, блять. И моя, ебаная, нахуй, мистификация, блять, профессор кислых щей – Дядя Женя, блять, в финале уже, пока вы там в общем-то, например, охуевали, блять. Но я уже тут, непременно!
Да я в финале и это значит, что никакие земные законы Не помешают мне считать эту ссаную тему свободной. Это ясно давно, как неизбежность печального жизни исхода, В каждой клеточке этого тела дышит вечностью моя свобода. В этой точке отчаяния словно сходятся клинья Жукова с Коневым, Динамика ожиданий позволяет ожидать лишь чумы или голода. Между тем дядя Толя уже заделался главным нанотехнологом, Еще немного и мы с тобой узнаем, по ком звонит колокол. Здесь многими злыми языками власти анал зализан, Здесь околофутбол гуляет около национал-социализма. И в этом белом оскале нет благолепия белой идеи, Настанет день и нас с тобой ёбнет какой-нибудь скам на говне и лонсдейле. Хоть эта тема означает отсутствие всяких эффектных заданий, Но для победы, несомненно, нужно действовать очумело. Свобода ничто без ответственности, хлеба и знаний, Даже если ты свободен, словно какой-нибудь ебучий Кипелов.
Свобода — не волк, убегающий в лес, от погони безжалостной, Свобода — не павлин, вставивший в задницу веник для важности, Свобода — не медведь с баяном в валенках и фуфайке, Ваша свобода — это Лев с айподом и майком в нелепых белых кедах от Найки.
Пока эмси готовили к бою свои языки-помело, Свобода иссохла, и тебя окончательно настиг и поглотил Вавилон. Ты не помог себе сам и не помог тебе боженька, Осталась лишь ненависть к властям — святая обязанность любого художника. Как Эдик Лимонов, когда начинал свои политшалости, Видать, не думал, что власть может быть к нему настолько безжалостной. И дело не в нем, а в ощущении духоты, бессилья и гадости, «Don`t believe the hype», как завещал Константин Станиславский. Здесь все идиоты en masse, вплоть до магнатов масс-медиа, Не знают матчасть и даже ленятся заглянуть в википедию. По поведению — подачки ждущие мелкие бесы и псы, Меня тошнит от «Свободы» не меньше, чем от «Голоса Пендосии» и «Эха Москвы». Эхо Беслана и Кондопоги заполнило наши убогие комнаты, Сдавило нас гневом, включило все основные инстинкты, И самое жуткое — это увидеть во всем этом ясную логику, И видит Бог, я не знаю, что делать с этой повсеместной лезгинкой. Низы почти уже не хотят, и если мы все не сделаем сами, То нас когда-нибудь «освободят» как от Саддама жителей Месопотамии, Свобода опасна и я давно свои сомнения оставил, «Эта страна без правды, эти рабы без прав, это игра без правил». В симфонии этой агонии знакомые ноты кажутся милыми, А я свободный философ, я вышел из чащи с дубиной и вилами, Я чувствую особенно сильно в беззаконие финальных коллизий Осознанную необходимость свободы как воздуха сознательной жизни.
Свобода — не волк, убегающий в лес, от погони безжалостной, Свобода — не павлин, вставивший в задницу веник для важности, Свобода — не медведь с баяном в валенках и фуфайке, Ваша свобода — это Лев с айподом и майком в нелепых белых кедах от Найки.
Freedom...
Шахид из Палестины заканчивает свою интифаду, К чему веду я? Если не понял, то тогда извини. Имеющий глаза увидит чудо и восстанет из духовного ада, Ебущемуся в очи не помогут очки и Визин.
Мне было лень, конечно, писать эти песни для вас, Но я буквально печенью чувствовал вдохновение и социальный заказ. Каждый новый бэттл-сингл делал в полную силу И меня волны удачи дальше несли, это так долбоебов бесило. И хоть меня, конечно, сюда затащили силком, Но наше столкновение — это не экшн, а какой-то ситком. На восьмую линию ходит пешка, наконец-то, в восьмом, И вне зависимости от исхода все будет заебком. И