Я видел, как на Командорах, от страсти вздыбленно дрожа, с морской сольцой в ноздрях матёрых морж нападает на моржа. Любовь уже не шуры-муры, когда струится кровь с боков, когда пропарывают шкуры кривые молнии клыков. Лишь сила здесь без правил правит. Детьми моржи не дорожат, не замечая то, как давят пищащих жалобно моржат. Кровавы камни-голыши, и потому на Командорах моржат, раздавленных в раздорах, прозвали так: «давленыши».
Политика – игра без правил. Кто – и в длину, и в ширину так по краям всю окровавил ещё вчера одну страну?
Политики, держа осанку, на лежбищах замшелой лжи за власть дерутся, как за самку с сами ржавыми моржи. Но под имперскими развалинами своих заносчивых идей неужто бросим мы раздавленными живых людей?
Ну как нам с этим примириться, всем нашим генам вопреки, чтоб больше русский с украинцем не земляки?! Неужто все мы впали в бешенство и гонор стал важней стыда? Давленыш – это каждый беженец. Все – беженцы, да вот куда?
Закончились о братстве сказки. Наш бывший сказочник – палач. Но по-грузински и абхазски плач – это плач. Средневековое безумье разносит колыбели вдрызг, и в Карабахе, и в Сухуми давленышей прощальный писк.
И по очередям России, тихонько сжав свои гроши, вновь бабушки – седым седые давленыши. Неужто, Родина, уронишь ты честь своих детей? Кто я такой? Я сам давленыш истории твоей.