Ночь и в небе лунный ноль… Хочешь сказку? Ну изволь. В Петербурге жил король Старенький. Двадцать лет тому назад Он был сослан в Ленинград. Двадцать лет носил подряд Валенки.
И на лестнице кошачьей, без перил, Втихомолку от соседей он курил, Он подписывал указы и дарил Земли королевские. И по набережной, белой от луны, Он шагал, касаясь тросточкой волны, И смотрел, как снег, наевшись белены, Хлещет воды невские.
Нет шута у короля – Забрала его земля. Шут не скажет «труляля» Дисконтом. И король, не смяв постель, Рвётся в Китеж, сквозь метель – До его родных земель Близко там.
С королевского небритого лица Слёзы, словно жемчуга с руки ловца, И глаза кричат, как будто два птенца. Светят звёзды с крыш ему. Он выходит из парадного во мглу, Но не ждёт его карета на углу. С кашлем падая на стул, он шлёт хулу В облака Всевышнему…
А когда ушла луна, Спела королю волна, Что в стране его война До смерти. Он пальто надел и взмок, Запер замок на замок. Сделай, чтоб дойти он смог, Господи!
Он вернулся, он дошёл, седой от слёз, А в стране его не в шутку, а всерьёз, Та же лошадь у крыльца. И тот же пёс На дороге ждал его. Тут же, валенки сменив на сапоги, Мчится в бой король быстрее пустельги И, оружье побросав, бегут враги Прочь от войска дальнего.
Победитель и герой Спит измученный король. Но его разбудит боль Подлая. Небеса в окне пусты И руками темноты Разрываются мосты Подвое.
Вот корона, где помят зубец один, Вот просроченный вчера волокардин, Вот на блюдце бутерброд и апельсин, Да орехи грецкие. И по набережной, залитой волной, Он гуляет и беседует со мной, А невежа-ветер бьёт рукой шальной Плечи королевские…