C полей кесарийских, бурых
от крови и ржавой стали,
в галилейские скалы,
покинув штандарта кол
летел меднокрылой бурей,
в страну, где рабы восстали,
мщеньем взывая к Митре
слепой легионный орел.
Последний отпрыск волчицы,
последний имперский воин,
не подымавший с рожденья
бронзовой ковки крыла -
орел метался и плакал
над смертью усеянным полем,
а на губах у неба
стыл римский клич "Ала-ла!"
Повстанцы шли из пустыни,
втыкая в убитых взгляды,
невидимый бог смеялся
на гребнях их шишаков.
Колена Иуды и Дана,
мужи из-под стен Моссады
студили в закатном ветре
ярость усталых клинков.
Соленой от пота холстиной
они спеленали птицу
и взяли с собою в горы,
где камень, холод и мгла...
Скрипела, дрожа, повозка,
стучали черные спицы,
и в жертвенник алые струи
стекали из сердца козла.
На досках стола меж кувшином
вина и ломотью хлеба
лежал стреноженный хищник,
трофей, добыча и хлам.
Последний отпрыск волчицы,
лишенный свободы и неба,
он спал, и по сновиденьям
ступал, как суфи по углям.
Невидимый бог возносился
над каменной тушей Рима,
и Аппиева дорога
плыла в облаках, как сом.
Кресты, на богах распяты,
шептали странное имя,
и каждый крест улыбался
еврейским мертвым лицом.
Евгений Сусоров еще тексты
Оценка текста
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1