На круто просоленной хрупкой крупой Вздыхающей палубе Нас, крупами сдвинув, везут на убой Гарольдовы баловни. Осёдланы наспех в единый доспех, Щитами окованы, Идём впереди низкопалубных всех За драккаром конунга.
О, конунг, ты в помыслах бранных своих Небес неизменнее, Пока в парусах вольный ветер не стих, Плюёшь на знамения. А те десять тысяч бедовых голов, Что в плаванье проданы, Снорвежских фьордов, с шотландских холмов - Лишь лестница к Лондону.
Но глаз лошадиный людского ясней. Нам в счастье не верится. Мы дремлем на досках и видим во сне Птиц чёрных над вереском. Не будет возврата из пенной дали Ни пешим, ни конному: Нам всем отрядят по три фута земли И - семь футов конунгу.
И берег, что в пене, спустил стремена, Над мёртвыми берег - нам, Ослепнет от слёз твоя, конунг, жена На пристани Бергена. Не думай, что смерти страшимся, чёрт с ней: Для страха лета не те! Саксонские стрелы летят не в коней, А в тех, кто на их хребте...
Прозри, осади многовёсельный струг, По вереску летнему Нас гонят Гарольдовы скальды на Юг К их пиру последнему...