Сегодня ночью пасмурно. Торшер горел до той поры, пока не к месту припомнились лобзания, невесту осыпавшие россыпью, Mon Cher.
Как силуэт сквозь дымку, в лёгкий тюль гудки с ж/д вокзалов заползали, И как-то зябко, что ли, было в зале смотреть Италию-Испанию. Июль подкрался незаметно. За спиной курчавый Курс, простор Владивостока, И улица оживлена на столько, что слышно суматоху у пивной, и спать не хочется. Сосед, примерно, в три горланит на сожительницу. Корка асфальта отражала фонари, стекавшие на низменность пригорка, а подворотня, пьющая росу, пожарным шлангом страсти остужала. Хвостатая по небу пробежала, нырнув за горизонта полосу, и стало тихо. Тихо , словно в ту сырую полночь чувственных идиллий, когда мы оба, канув в темноту, по серым переулкам проходили...
Запомните прощальный перекур, ходьбу наперерез, верней, пробежку от вашего подъезда к теремку Культуры и Досуга, злую слежку косматых звёзд, просторную картечь речей... Увлёкся, впрочем, извините за то, что мне пришлось сейчас извлечь из цельного клубка тугие нити...
Тем временем всё близится к утру, Рассвет зевал , своих утрат не помня, И брался, пусть и нехотя, за труд, на толпы тружениц метая копья. Приходит день - сложившийся устой для всех живущих с праздною усмешкой.
Пока другой к вам ластится успешно, я засыпаю в комнате пустой.