Облетели с деревьев листья, небо стало большим и бездонным – так пришла осень. Пошли дожди, потом перестали, и на землю опустилась туманная тишина. – В такую тишь, – сказал Медвежонок, – хорошо спать на чердаке. – Угу, – сказал Ежик. – Заберешься с тулупом – и храпишь!.. – Угу, – сказал Ежик. – Что ты все «угу» да «угу»? Скажи что-нибудь. – А что? – Ты любишь спать в сене? – Не-а. – Почему? – Мышей боюсь, – сказал Ежик. – Ты? Ты же лучший охотник на мышей! – Терпеть их не могу. Бр-р-р! – Это я мышей терпеть не могу. Слон их не любит. А ты... – А почему я должен любить мышей? – Я не говорю «должен». Я говорю... – А ты не говори, – сказал Ежик. – Не знаешь, и не говори. Некоторое время они сидели молча. – Знаешь, что плохо осенью, Ежик? – Что? – Думать не хочется. – А ты и не думай. Сиди и сиди, чем плохо? Они опять помолчали. – А тучи летят и летят. И птицы. И листья. Куда? – Не знаю, – сказал Ежик. – А я знаю. К теплу. – Листья не долетят. Вон их сколько валяется. – А может, это не наши. – А чьи? – Далекие. Дальние, понимаешь? Летели-летели, устали, упали, здесь лежат. – Я чувствую, – сказал Ежик, – ты что-то знаешь. Говори! – Давай улетим, Ежик! – Что мы – гуси? – А чем мы хуже? Разбежимся, замашем лапами и... – Здорово! – Я давно хотел тебе сказать, да... стеснялся. – Здорово! – закричал Ежик. – Я бы ни за что не догадался. Бежим! И понесся к реке. – Кто первый? – Ежик еле переводил дух. – Я! Это же я придумал! – Сильней маши лапами! – крикнул Ежик. Медвежонок разбежался, замахал лапами и... взлетел. – Подожди меня! – кричал Ежик, взлетев следом. Они догнали курлыкающих журавлей, полетели дальше. Внизу ворочались тяжелые облака, а прямо над ними сверкало солнце. – Видишь? – сказал Медвежонок, подлетев к Ежику совсем близко. – А ты говоришь «сиди»! – Вижу, – сказал Ежик. – Ты это замечательно придумал! В просвете между облаками поплыли горы, потом – море, потом – поля, а Ежик с Медвежонком все летели и летели, и полету их не было конца. Все на земле теперь казалось им маленьким-маленьким, таким маленьким, что даже смешно было смотреть. А для тех, кто глядел на них с земли, они были просто светлым облачком, светлым облачком, летящим в холодном небе.