Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал верхушки деревьев. Трава, неопавшие листья, ветви – все поблекло, посветлело от холода. Но лес стоял еще большой, красивый, только пустой и печальный. Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. «Опять зима, – думал Ворон. – Опять снегом все заметет, завьюжит; елки заиндевеют; ветки берез станут хрупкими от мороза. Вспыхнет солнце, но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только мы, вороны. Летать и каркать». Надвинулись сумерки. «Полетаю», – подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с насиженного места. Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча выбирая дорогу между деревьев. «Никого, – вздыхал Ворон. – Куда они все попрятались?» И действительно, лес был пуст и сир. – Сер-р-р! – вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди поляны и медленно повернул голову с синими глазами. – Ворона, – сказал Ежику Медвежонок. – Где? – Вон на пне. Они сидели под большой елкой и глядели, как лес заливают серые сумерки. – Пойдем с ней поразговариваем, – сказал Ежик. – А что ты ей скажешь? – А ничего. Позову чай пить. Скажу: «Скоро стемнеет. Пойдемте, Ворона, чай пить». – Идем, – сказал Медвежонок. Они вылезли из-под елки и подошли к Ворону. – Скоро стемнеет, – сказал Ежик. – Ворона, идемте чай пить. – Я Вор-р-рон, – медленно, хрипло сказал Ворон. – Я чая не пью. – А у нас – малиновое варенье, – сказал Медвежонок. – И грибки! Ворон смотрел на Ежика с Медвежонком старинными, каменными глазами и думал: «Э-хэ-хэх!..» – Я чая не пью, – сказал он. – Медом угощу, – сказал Медвежонок. – А у нас и брусника, и клюковка, – сказал Ежик. Ворон ничего не сказал. Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с распростертыми крыльями он казался таким огромным, что Ежик с Медвежонком даже присели. – Вот это птица! – сказал Медвежонок. – Будет она с тобой чай пить! – Это он, Ворон, – сказал Ежик. – Все равно птица. «Позовем, позовем!» – передразнил он Ежика. – Позвали. – Ну и что? – сказал Ежик. – Он привыкнет. Представляешь, все один и один. А в следующий раз – обязательно согласится... Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далекие огоньки и почти ни о чем не думал, только широко и сильно подымал и опускал крылья.