Все мы были детьми в разноцветном вчера, Мы, бывало, смеялись: "Игра есть игра", И одни говорили: "Игра есть вранье, Пусть побудет моим королевство твое". Да, одни отдавали, смущаясь едва, За пригоршню монет золотые слова, А другие мечтами куда-то рвались, И бумажные стяги по ветру вились. Эй, певец, быстрокрылы твои корабли! Кто-то, с золотом в трюмах, сидит на мели, Повторяя упрямо, мол, мель - не беда, За молчание золотом платят всегда. Ты - певец, у тебя ни кола, ни двора, Ни дороги чужой, ни чужого добра, А признанье, забвенье - пустые дела, Был бы звонок твой голос да лютня цела. Кто-то может в досаде ругать времена, Быть в плену у недоброго века. Но тебе-то известно, что время - струна, Чье звучанье творит человека. И когда небо тучами заволокло, И отчаяньем сердце тревожно - Поднимайся, певец, ибо время пришло, Ибо дольше молчать невозможно.
В книге давних историй неведомых лет Я прочел и запомнил тоскливый сюжет, Будто полчища жадных, ленивых ворон, Заморочив властителя, заняли трон. Был властитель неглуп, но в тщеславье нелеп, А, доверившись лжи, стал он попросту слеп. Между тем, непокорным в подвалах дворца Вырывали глаза, а, случалось, сердца. О, король, посмотри на суровую быль - Не твои ли святыни растоптаны в пыль? Погляди, что сметают с чужих алтарей - Не кровавые ль перья твоих голубей? И поверь, что страшней, чем кинжал или яд, Искалеченной сказки беспомощный взгляд. Ты не сможешь найти, поклонившись золе, Позабытой любви в разоренной земле. Веруй в завтрашний день, но заметить изволь - Ни наследников нет, ни наследства. Так, прозрев, ужаснулся тот, книжный, король, Не узнав своего королевства. А слепому монарху на смену идет Безголосый, не то безголовый... Поднимайся, король, ибо время не ждет Твоего королевского слова.