Если вечер твой не вечер, а зыбучая трясина, И воспоминания не приносят ничего, окромя вреда, Пригласи к себе мужчину, назови его любимым, И люби так, как любила лишь того и лишь тогда.
Так же нежно, ненасытно, так же тонко превосходствуй его, Той же лаской, той же дрожью убивай его за то, что Он посмел считать тебя пушистой, тёплой неубийцей, И за то, что тот, ушедший, был убийцей тоже.
Если видишь ты другую, что явилась с ним под руку, И смотрит на него, как ты когда-то... Почему бы тебе самой Не позвать её на танец, не назвать её подругой, А потом, как бы случайно, не поехать к ней домой?
Чтобы, опоив вином и мёдом, зажечь такой силой её, Пред которой даже камень растает, устоять не сможет. И когда она поймёт, сколь ты изысканней и жарче, То сама себя за это тихо уничтожит.
Если утро наступило, если хочется влюбиться, Значит, ты чиста и юна и снова будешь жить, не жалея сил. Только мудрые гадают, как рождаются убийцы, А убийцам, как и детям, всё равно, кто их слепил.