У меня уже ничего не выйдет, Зря вы ждёте нового, ах, напрасно. Видимое каждый успел увидеть, Всё, что могло сгореть, давно погасло.
Всё, что я для вас нашуметь успела, Всё, что я для вас наиграла спьяну, - Высохло, пожухло и зачерствело, Я его забыла и петь не стану.
Мне уж не родить ничего такого, Что б могло под кожу загнать иголки. В маленьком плену велики оковы - Маленького будущего осколки.
И тому, кого год назад любила, Нечего сказать, ну а спеть - тем паче. Тоже мне весна - ни огня, ни пыла; Кажется, я знаю, что это значит.
Это значит - что-то пора исправить, Что-то перерезать и за борт бросить. Цвет волос сменить, а цвет глаз - оставить, А гитара - что с неё, есть не просит.
Радоваться, плакать, петь, ненавидеть, Только Бог так мило дважды не шутит: У меня уже ничего не выйдет, Разве что с веслом в руках, на Юшуте,
Где сосны говорят: э-эй! у-у! Что ещё сказать им при виде нас, отважных? Байда говорит: плыви! - плыву, Здесь нет нужды просить об этом дважды.
Водка говорит: ты где? - я здесь, Привет, но лишь чуть-чуть, самую малость. Покуда у реки теченье есть, Плыть и пить, и петь - всё, что нам осталось.
Над Казанью сейчас завис полумрак, Скушал дома и тех, кто в них отдыхает. Над Анталией зависло солнце с кулак, Костров там нет, и комары не кусают.
А здесь остались те, у кого не всё спето, Кто не умеет так быстро стареть. В кровь вливается весна, меняясь цветом, Как янтарный Юшут в жёлтую Илеть, Как янтарный Юшут в жёлтую Илеть.