Море, лагуны и горы знали цыганку-плясунью И двадцать семь матадоров сватались к ней в новолунье. Но отвечала красотка – лучше мужчин я не знаю. Доля-цыганка и смертью я за измену караю И двадцать семь кавалеров сразу, как свечи, погасли. Только влюбленный тореро громко сказал – я согласен.
Припев. Так пойте романсер о пламенном тореро На свете нет, наверно, прекрасней кабальеро. Верьте не верьте, но это не игра – Любовь – подруга смерти, а, может быть, сестра.
Полдень, прохлада, фиеста, свадьба в приморской таверне. В белом цыганка-невеста, в черном красавец тореро. Гости, на свадьбе танцуя, все жениха поздравляют, А он, невесту целуя, взглядом других раздевает.
Припев.
В трауре ветреный город, плачут бульвары и скверы. И двадцать семь матадоров грустно хоронят тореро. Он не погиб на арене, храбростью он был прославлен. Но, уличенный в измене, юной цыганкой отравлен.