Я начинаю охоту на ангелов, На их слишком нежные крылья. Рвутся огни сатанинские В город насилья, насилья.
В городе стражники плачут по мёртвым, Рубят мечами землю. Вот они, крылья, нежные крылья, Вот оно, божье семя!
Кровь закипает и исчезает. Память – лишь зов моих предков. Я поднимаю копьё и не слышу, Как рву эту божью метку.
Лопаются перепонки От тишины сознанья, И закипает в горячем горле Чьё-то живое дыханье.
Легче, всё легче, и тише, тише Рвётся живая нитка. Я балансирую выше, выше, Звёзды – моя пытка!
Я поднимаю руки и слышу Зов недоступного пенья. Медленно, медленно отпускают Крылья мои мгновенья…
Если ты хочешь мне что-нибудь сказать – напиши: Твоё молчание говорит больше – молчи! Я не вижу мир, я весь – движение рук! Я расписал бумагу жёлтыми нервами мук…
Если мать получила портрет – значит, я ещё жив. Тело отдай волкам, а меня не души. Я продрог, как пёс, я спускался в ад Сатаны. Я ходил по своим костям – они мне не нужны.
Ты не видишь, как плавится сердце в кипящей смоле. Мне подарок – твой голос, летящий в небесной мгле, И дрожит во мне натянутая тетива. Словно выстрел, по цели летят мои слова!
Заверни меня в испанский промокший плащ. Моё тело навсегда покинет земли удач. Ты забудешь мой плач, мой крик и мой детский стон, Я вернусь на землю, ты слышишь, я буду рождён! Я вернусь на землю, ты слышишь, я буду рождён! Я – Гойя!