Обычно монахиня Ольга весь день путешествовала по Москве с тяжелым тюком или даже двумя наперевес - и просила прохожих немного поднести. Когда человек уставал, она забирала тюк, а уходивший чувствовал себя так, будто с него сняли тяжкий груз грехов.
Бежит слезинка по лицу - В ней лучик солнечный смеётся. Ах, счастье в руки не даётся. Ах, так и надо подлецу. Ах, так и надо мне упрямому, Нерасторопному и злому. Ах, так и надо мне живому, Едва живому, то есть пьяному. Ах, был я молодцем лихим, Всё на журавликов поглядывал, И думал, где они грехи - Одни стихи. И будут рады нам - Мне и стихам - в любом дому, В любом дворце и подворотне. И были рады, были сотни Счастливых дней, ночей в дыму. И пламени страстей Не снижая скоростей Неслась на красный светофор Во весь опор, Асфальт колёсами круша, Моя красивая душа. Судьба меня уберегла, Дорога снами убаюкала, Разлука пела как могла, А время стрелками постукивало. И в баке есть ещё бензин, И сердце глупое всё бьётся, Но счастье в руки не даётся, И я один, один, один. И по Бульварному кольцу Иду без цели и без повода. И слёзы льются по лицу, А я иду, и мне всё - поровну. Туманит сонные мозги Вино весёлое и злое. А сердце, всё ещё живое, Стучит: \"Беги, беги, беги!..\" От самого себя бегу По кругу, по кольцу, по МКАДу, И, может быть, ещё смогу Догнать себя и сбить досаду. Но за спиной моей шаги, И голос ласково, тревожно: - Сынок, родимый, помоги, ну, хоть немного, если можно: