Я усталым таким еще не был В эту серую морозь и слизь Мне приснилось рязанское небо И моя непутевая жизнь.
Много женщин меня любило. Да и сам я любил не одну. Не от этого ль темная сила Приучила меня к вину.
Бесконечные пьяные ночи И в разгуле тоска не впервь! Не с того ли глаза мне точит Словно синие листья червь?
Не больна мне ничья измена, И не радует легкость побед, Тех волос золотое сено Превращается в серый цвет,
Превращается в пепел и воды, Когда цедит осенняя муть. Мне не жаль вас, прошедшие годы, Ничего не хочу вернуть.
Я устал себя мучить бесцельно. И с улыбкою странной лица Полюбил я носить в легком теле Тихий свет и покой мертвеца.
И теперь даже стало не тяжко Ковылять из притона в притон, Как в смирительную рубашку Мы природу берем в бетон.
И во мне, вот по тем же законам, Умиряется бешеный пыл. Но и все ж отношусь я с поклоном К тем полям, что когда-то любил.
В те края, где я рос под кленом, Где резвился на желтой траве,— Шлю привет воробьям и воронам И рыдающей в ночь сове.
Я кричу им в весенние дали: «Птицы милые, в синюю дрожь Передайте, что я отскандалил,— Пусть хоть ветер теперь начинает Под микитки дубасить рожь». 1923 ***
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель, Перстень счастья ищущий во мгле, Эту жизнь живу я словно кстати, Заодно с другими на земле.
И с тобой целуюсь по привычке, Потому что многих целовал, И, как будто зажигая спички, Говорю любовные слова.
«Дорогая», «милая», «навеки», А в уме всегда одно и то ж, Если тронуть страсти в человеке, То, конечно, правды не найдешь.
Оттого душе моей не жестко Ни желать, ни требовать огня, Ты, моя ходячая березка, Создана для многих и меня.
Но, всегда ища себе родную И томясь в неласковом плену, Я тебя нисколько не ревную, Я тебя нисколько не кляну.
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель, Синь очей утративший во мгле, И тебя любил я только кстати, Заодно с другими на земле.
‹1925› Не бродить, не мять в кустах багряных Лебеды и не искать следа. Со снопом волос твоих овсяных Отоснилась ты мне навсегда.
С алым соком ягоды на коже, Нежная, красивая, была На закат ты розовый похожа И, как снег, лучиста и светла.
Зерна глаз твоих осыпались, завяли, Имя тонкое растаяло, как звук, Но остался в складках смятой шали Запах меда от невинных рук.
В тихий час, когда заря на крыше, Как котенок, моет лапкой рот, Говор кроткий о тебе я слышу Водяных поющих с ветром сот.
Пусть порой мне шепчет синий вечер, Что была ты песня и мечта, Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи - К светлой тайне приложил уста.
Не бродить, не мять в кустах багряных Лебеды и не искать следа. Со снопом волос твоих овсяных Отоснилась ты мне навсегда.