Появился, наконец, и на наших болотах бар свой. Здесь уже даже на меня наезжал как-то местный болотный ковбой. И опять распахивается дверь с вызовом, с ноги, я быстро подбираю модель, чтоб не «ссыкло» и чтоб и не избили, как себя вести, если этот снова налетит, обиженный тем, что забыл здесь куртку. Но на пороге, что тоже не расслабило, я вижу утку. Прошла, источая особый запах. «Ну и вонь!» – сказал кто-то. Ему утка по-человечьи режет: «Сосунок, запомни, так хтонь местная твоя пахнет!». И на табурет залезла у стойки: «Командир, сделай-ка давай мне по чуть-чуть много водки». Поражённый бармен, наливая, заговорил: «Знаешь, а ты легко устроишься в цирк». Утка наигранно оживилась: «Да-а, а нужны маляры в цирке?» Её интонации были явной эскалацией конфликта. А я вспоминал, что такое Хтонь. И было забыто желание забыться в уюте этого бара, где у стойки агрессивно набиралась утка, прокрякав громко: «Ну, крякнем и булькнем в тину!»
Говорящую утку, как я и боялся, понесло: «Знаете, я тут в метро ехала недавно, брата вашего в вагоне было полно, когда туда занесло двух бакланов из-за морей далёких. По сравнению с местными, расположились свободно и громко кудахтать начали по-своему, о своём чём-то. А ваши, чувствую, вместо «Вот борзота!» думают: «Вот, как свобода их преображает, не скованы и не привыкли стесняться, даже в вагоне не нарушают друг друга личностное пространство. А мы тут забитые все. Но ничего, японцам не слабо измениться было, и мы тоже…» Тут утка вывела: «Японцы хоть смешно выглядят в припадке копирования, а не как второй сорт! А вы, вы же болотные пингвины! Вы всегда в куче! А тот баклан орёт от нужды аж через два «личных пространства» прокричаться, своё плюс соседское. А у вас теснотой чувство братства воспитано, крыло к крылу!» Я вслух поправил: «Плечо к плечу». Утка ко мне повернулась: «Что-то тут против имеет наш молчун?»
С табурета, завалившись на крыло, шатаясь, пошла ко мне: «Ну, ссыкло, вот моё здесь перо, к нему нужно твоё «под ребро»…» Бармен нас выгнал. Стоял сезон цвета утки. Блюя, она сказала: «Подло вызвав рвотные спазмы в моём желудке, ты победил, дебил, иди, свободой наслаждайся на болотах. Она в наш пейзаж хорошо вписалась решётками на квартирных окнах». Эта тварь своим прогоном меня почти проняла. Но я помнил природоведение: «А хуй ли ты тогда в тёплые края съёбываешь, когда тут холодная наступает мясня?» «Да ладно, холодная…К вам с их образом жизни и их хлюпенькая зима прилипла». Утка-маляр не сдавалась. А я, проветрившись чуточку, повеселел и остановил мучительное существование уточки.
Припев:
Утка-маляр решила выпить зайти в бар. Утка-маляр решила выпить зайти в бар. Утка-маляр решила выпить зайти в бар. В душу там всем нагадить, выпустить, чтоб пар! Утка-маляр решила выпить зайти в бар. Утка-маляр решила выпить зайти в бар. Утка-маляр решила выпить зайти в бар. Будь же ты проклята, Утка-маляр!