На гос. канале рядовой отчет о движухах патриарха, отслужив он дошел до черного майбаха, а чтобы сесть туда,на колпаке монаха крестик загибается, загнул - уселся, и уехал в келью; Для меня простая ржака, эпизод такой случайный, но рядом как всегда не смог просто посмеяться над увиденным мой друг, обязательный подвел итог: "Видит бог журналисты начали выполнять свой долг, освещать теневую сторону властьимущей кодлы между строк, но за это им прощу, что набрались да не того(???), у парфенова у леньки у любимого своего, сумевшего фригидную подачу новостей довести до состояния кино! И расцвело умения вытягивать репортаж, даже гос.заказ, даже если, например, про шиномонтаж- репортер нам повествуя о предмете как бы чинит трактор. Так это что журнализм, или легкого жанра театр?" Слушай, это, я киваю себе, говорю: "Терпи, скоро выдохнется он, из за очередной переживая фигни, тогда и на вий его наконец уделаю, и на плейстейшн один, и на два, и на три" От него довольным ухожу, и вторя его бреду я пою попурри:
Назавтра у квартиры товарища вижу съемочную группу. Курящий репортер мне руку не пожал, а сразу к делу: "Мы к твоему ебанутому другу на вызов ехали, обычно в поиске жил который" Он же подмигнул и на ::№%*(? на камеру и волыну известную затянул о том что нами правят воры. Стало стыдно за друга, и быстро, чтобы дистанцироваться от него, я доверительно корреспонденту ответил: "Разделяю ваш гнев, ведь я такой же, как и все вы ссыкло." Перебил наш диалог сосед спускаясь сверху: "Журналисты - молодцы! В государственной материи любую освещаете прореху!" Сигу не скурили, как уже поднимаясь снизу, с телом непослушным, борясь бурчал этот сосед: "Ебаны журналюги! Кремлевские жополизы!" Мы достойно сдриснули из подъезда в ходулю, там разочарования пилюлю проглотивший друг мой шел вразнос: "Скажите, хули боитесь? Ну уволят - так всегда пригодятся руки ваши на стройке!" Хмыкнул журналист: "Окажется скорее трупак мой на помойке", в карманах книжки ваххабитские присыпанные героином, "Ты же тут движем губительным романтизмом, ты воспитан шкафом книжным, набитым пирато-рыцарским наивняком" Тут то я вставил: "Старик, заканчивай давай с тупаком, с телека тебе люди приехали, им нужен экшен!" А он заговорил, не то чтобы зловеще, но все как то менее, менее и менее потешно.
Затем молниеносно "Все экшена хочешь? На!" и телек кинул в ноги нам, выпрыгивая из окна. Пуповина, роднившая их с телевизором стала, как струна, перегрыз он ее и исчез бог весть куда. Язвить не будет уже, что взяв в аду Порше, то в ремонте с ней торчу, а то как счас на жутком шиномонтаже, тут им книгу жалоб выдумал претензий столб, стало легче, сел в салон и слышу краем уха: "Почерк, почерк то его попал Сурову!" Прыгнул на капот,капот Миша Черных. Соловьев забыл и вышел вий Акадий Мамонтов! Бля, откуда то имена я знаю их!? Судорожно рука сунулась в бардачок, шаря в поисках оружия, но блеводский вытащила шнурок - колбасу старую со следами нарезки. Тут я вспомнил - это моя пуповина, я с нее стругал эти самые черные метки,и их м